Поутру ты меня провожала на рассвете.
Помню, мрачный он был и серый, как пепел.
Ты мне всё поправляла, бушлат, вверх поднимала замок.
Все твердила, чтоб дождь не пошёл, чтобы я от дождя не промок.

"Я вернусь", — я тебе говорил, а ты всё молчала.
"Я вернусь", — ты кивала, но в глазах твоих видел я грусть.
"Я вернусь", — я тебе говорил и к себе прижимал, что есть сил. И вдруг ты сказала:
— Почему ты уходишь? Ведь идти на войну тебя никто не просил.

Ты — мой свет, когда в сердце моём темно.
Ты — мой дом, даже если нет стен в нём.
Я пройду сквозь огонь, попадая в твои сны.
Я вернусь, чтобы снова услышать:
"Родной, это ты?"

Я хранил твои письма в нагрудном кармане,
Рядом с сердцем, чтоб пули твоих слёз боялись.
Ты шептала молитвы старым иконам в тумане
От слёз, что всегда на глазах твоих появлялись.

Нас "прилётом" накрыло, и я был без памяти долго.
Нас вытаскивали из-под завалов, кто мы, не зная.
Для погибших уже не хватало в городе моргов,
А для раненых мест в госпиталях не хватало.

Я лежал на кровати и имя своё вспоминал.
Я смотрел в потолок, тихо память себе воскрешал.
Я смотрел в зеркала и пытался лицо своё вспомнить.
Только память мне отвечала неблагодарностью тёмной.

Но однажды в своей голове я услышал твой голос.
Прозвучал он ясно и громко, со всех своих сил:
"Почему ты уходишь? Почему ты уходишь?
Ведь тебя на войну идти никто не просил".